Актер и режиссер об Алексее Балабанове, сложностях съемок во время пандемии и развитии российского кинематографа.
Российское кино, кажется, нашло новую тему для сюжетов. На этот раз в центре внимания будут военные события в Сирии. Одним из фильмов об этом конфликте станет режиссерский дебют Алексея Чадова «Своя война: Буря в пустыне.
Я хотел бы провести параллель с вашим дебютом в качестве актера. Картина Алексея Балабанова «Война» рассказывала о событиях чеченской войны. Теперь, как директор, вы тоже вступаете в современную войну, на этот раз в Сирии. Почему вы снова выбрали тему войны в качестве своего первого режиссерского фильма?
Я уже говорил об этом много раз. Года три назад я был в Екатеринбурге на «Днях Балабанова», где представил свой первый фильм — «Война». И собрался полный зал, все меня спрашивали и благодарили за Ивана Ермакова, и были молодые люди лет двадцати и даже моложе, то есть даже моложе самой картины. И я так удивился. Поколения сменились, а Ваня Ермаков живет. Вот я вернулась, села и начала писать сценарий, своего героя с «Войны» я взяла как талисман… И тогда я решила прийти с этой историей на кинокомпанию СТВ, к тем, с кем я пришла в кино. А продюсер Сергей Сельянов прочитал сценарий и спросил: «Неплохо, а ты сам написал?» (Смех.)
В его фильмографии два знаковых военных фильма. Уже упомянутая первая «Война» Балабанова — суровая и бескомпромиссная картина о судьбе солдата. Второй, «Девятая рота» Федора Бондарчука о героических событиях в Афганистане, в значительной степени опирающийся на кинематограф и зрелищность, стал одним из первых современных военных блокбастеров. Какой подход к рассказу о войне вам наиболее близок и как опыт предыдущих съемок отразился в новом образе?
Я дебютировал у великого режиссера Алексея Октябриновича Балабанова, считаю себя его учеником, люблю его стиль и видение. Он умел сочетать искусство с общественным восприятием. Хороший пример — «Брат», он стал популярным фильмом, но вряд ли его можно назвать чисто жанровым фильмом. Я хотел бы двигаться в этом направлении. В своем дебюте я пытался создать эффект полудокументальности и честности. Я старался избегать пафоса, хотя без него такие образы невозможны. Всегда ищите золотую середину. Я много разговаривал с военными советниками, надеясь понять, что и как могло случиться с моим героем в реальной жизни.
Кадр со съемок фильма «Своя война: Буря в пустыне»
В своем дебюте я пытался создать эффект полудокументальности и честности.
Недавно в прокат вышел фильм «Братство» Павла Лунгина, который не очень хорошо был воспринят участниками подобных акций. Как вы думаете, как воспримут ваш образ российские солдаты, прошедшие войну в Сирии?
Сейчас в мире очень сложная и больная политическая атмосфера. Теперь блокбастер находится в политической повестке дня. Мир обострился, он на грани эмоционального коллапса. В 2011-2012 годах я говорил: «На что ты жалуешься? Мы живем в лучшие времена, несмотря на проблемы. А через пару лет все изменилось. Я не хочу впадать в морализаторство и говорить: «Смотрите, это хорошо, а это плохо». Когда начинаешь так подходить к материалу, это сразу вызывает отторжение.
Как Custom Warfare: Desert Storm будет связана с оригиналом? Стоит ли ожидать отсылок и параллелей?
Все есть, но сделано это не ради ссылок. Мне кажется, они органично сочетаются друг с другом. Герой идет по частично похожему пути, но попадает в совершенно другую культуру и страну. Они даже пишут справа налево. Это позволяет создать совершенно другую атмосферу.
С какими проблемами вы столкнулись на своей первой работе в качестве режиссера? Изменилось ли ваше отношение к актерскому мастерству?
Это оказалось более чем сложно. Команда двигалась, как минное поле, и надеялась, что мы сможем довести проект до конца. Решили снимать и началась пандемия. Местом хотели выбрать Иорданию: границы были закрыты. Потом Марокко, Тунис. И Казахстан нас подкачал. Есть реки Или, один за другим Евфрат. Где еще можно снять? Клянусь вам, я даже не изучал географию в школе. В последний момент закрылся и Казахстан, но спустя год там еще можно было снимать серии, после снятия ограничений.
Перед нами стояли нереальные задачи, и я благодарен за тот опыт, который мне удалось получить. Представьте, что летит вертолет Black Hawk, а навстречу ему летит наш Ми-8, и вам нужно сфотографировать, как они расходятся вплотную друг к другу. Рисовать не люблю, графика больно в этом жанре. Должна быть натуральность, железная фактура. Мы не делаем мультфильмы. И отправляйтесь искать военный Хаммер на постсоветском пространстве. 10 человек пытались решить эту, казалось бы, простую задачу. Одну машину пришлось перекрасить за два часа до съемок. Были сплошные препятствия, но они нас мобилизовали. Самое главное, что в этом образе сработал человеческий фактор. В одной из воинских частей, где я стрелял 20 лет назад, меня узнали и помогли решить проблему с вертолетами, это ценно
Процесс съемок фильма «Своя война: Буря в пустыне»
Перед нами стояли нереальные задачи, и я благодарен за тот опыт, который мне удалось получить.
Кинопрокат в России переживает не лучшие времена. Как должно измениться наше кино, чтобы вернуть зрителя?
Нам нужно снимать больше качественных фильмов. Зритель привык к определенным жанрам. Например, много ли вы знаете о российских боевиках в последнее время? Это можно пересчитать по пальцам одной руки. Если бы, например, в год выпускалось десять боевиков, два-три из них обязательно «снимались бы», находили своего зрителя, появлялись бы режиссеры этого жанра, команды, которые могут снимать такие сложно поставленные каскадерские фильмы. Нужно больше снимать и, конечно, уступить место талантливым молодым режиссерам.
В каком направлении вы хотели бы дальше развивать свою карьеру?
Я точно знаю, что хотел бы заниматься тем, что мне нравится. Я понял это два года назад, когда сел писать сценарий после съемок «Аванпоста» и «Игры на выживание». Так что я еще играл с актерством и понял, что мне все надоело. Я пришла домой с этим чемоданом и поняла, что не хочу больше жить в таком лихорадочном темпе. Постоянно летайте, стреляйте, чтобы накормить семью и всегда оставайтесь на виду. Я в этом режиме с 20 лет. Теперь я хочу сесть и читать, писать, участвовать только в том, что мне действительно нравится и, конечно же, застрелиться.
Кадр со съемок фильма «Своя война: Буря в пустыне»
